| |||
|
| ПЕРВАЯ НОЧЬ |
|
Итак, Шико приняли все. С Микой было установлено "вооружённое" перемирие…
Первая ночь, тихая, тёплая летняя ночь. Мы с Шико идём гулять. Он боится идти на улицу, но ещё больше – остаться без меня с Микой, который хоть и в 10 раз меньше, но всё-таки взрослый "мужчина". Мы едем в лифте, для Шико так привычнее, выходим на улицу, я сажусь на бордюрный камень поближе к временно моему робкому мальчику, Шико прижимается ко мне всем шоколадно-белым телом, а потом забирается на колени, совсем как Шэба, как маленький беззащитный ребёнок. Тёплая волна нежности разливается во мне и я понимаю, что Шико неотвратимо входит в моё сердце, чтобы остаться там навсегда… При всех своих недостатках этот мальчик покорял своей деликатностью, неназойливостью, весёлой шаловливостью, абсолютной чистоплотностью. От него даже пахло как-то не по-собачьи. Это была идеальная собака для спокойного интеллигентного дома. На улице он совершенно не натягивал поводок и справиться с ним могли бы и пожилой человек, и даже ребёнок. Это было благородное существо, радостно откликающееся на своё чудесное имя, на призыв к играм, в которых он проявлял удивительную изобретательность и тонкий, добрый ум! Это была сама нежность, это была тихая, чуть печальная песня! Он, наверное, был уж очень хорош для этого мира, и, позавидовав нам, на этом свете живущим, Бог забрал его к себе, и сейчас он носится по небесным просторам и ловит с наслаждением бабочек, маленький мученик, бело-коричневый ангел, рядом с Лексом, Ледой-Эларой, Корэймой… А в ту ночь мы вернулись домой, став близкими друг другу, и снова, нарушив традиции, я беру Шико к себе на постель и он спокойно засыпает, положив свою веснушчатую морду мне на плечо, спит мило посапывая, как ребёнок. |
| УТРО |
|
Я волнуюсь, иду на прогулку с тремя далматинами и Микой. Но оказалось, что это совсем просто. Шико идеально вписался в нашу стаю. Рядом с моими собаками его робость пропадала, он превращался в то, что я хотела: в милого, смелого пёсика, который пытался даже защищать нас. Ободренная этим первым опытом решаю отвести стаю домой, а потом прогуляться с Шико отдельно.
ТРАМВАЙ Мы с Шико вдвоём очень медленно идём через мост на кольцо для трамваев. Я хочу научить мальчишку ездить в городском транспорте. Выбираю только что подъехавший (значит будет стоять на кольце достаточно долго) трамвай. Его "хозяйка", милая украинка, предоставляет его в наше с Шико распоряжение и с интересом наблюдает за нами. Она проникается искренним сочувствием к красивому, но такому робкому пёсику, старается нам помочь. Сам Шико в трамвай идти не хочет. Тогда я прошу вагоновожатую подержать Шико за поводок, а сама вхожу в трамвай. Шико скулит, плачет, идти страшно, но без меня ещё страшнее. Разрешаю отпустить Шико и он "влетает" в трамвай прямо в мои объятия, даю ему сыр, хвалю, затем повторяю упражнение ещё пару раз. В последний раз мы входим в трамвай вместе и проезжаем 20 метров до места посадки пассажиров. Дрожащему Шико впечатлений на сегодня хватит. Угощаю Шико запретным глазированным сырком, в данном случае это оправданно. Я мечтаю освободить Шико хоть от части его комплексов. Это удивительно правильная по экстерьеру собака: грациозная, с отличными углами, с ровной, словно танцующей рысью, с длинной как у лошадки шеей и гордо посаженной головой почти идеальных пропорций и наполненной длинной мордой. Густой, сочный и одинаковый везде коричневый пигмент, почти без крапа. Может чуть коротковат хвост, но какой формы и посадки! Великолепный выставочный экземпляр, если бы не эта робость! Как же её преодолеть? Опыт с трамваем воодушевляет. Я ежедневно гуляю с Шико отдельно. И было всё: и отчаяние от бессилия что-то изменить, были и шаги назад, далеко вперёд, вспыхивала надежда, потом снова назад, затем, почти уверенность, что всё будет хорошо… |
| ОНТАРИО НЕГРО |
|
Прошло около двух недель. Мне позвонила Надежда.
Как-то вечером, когда этому помёту было дней 30, зазвонил телефон. Приятный голос сообщил, что прочитал мою рекламу в сборнике "Звёзды России" и хочет собаку из моего питомника. В это время у меня уже не было щенков и я направила даму в помёт Руфи к Лене Поповой. Это была Надежда. Поездка Надежды в помёт закончилась приобретением чёрно-пятнистого Онтарио Негро. Нужно сказать, что выбор неудачный, и дело не в том плох Онтарио или хорош. У Нади и её дочери слишком мягкий и добрый характер, мужчины в доме нет, а этот кобель точно требовал более строгого и жёсткого воспитания с первых дней. При отсутствии твёрдой руки он сел им на шею и превратился в деспота-баловня. Я слышала об этом, но даже не могла представить всей серьёзности проблемы. Поэтому, расслабившись от нашей идилии с Шико, присутствие которого меня совсем не обременяло, я легкомысленно согласилась взять на неделю ещё и Онтарио, так как Надежда с дочкой должны были уехать. Эту неделю я вспоминаю с содроганием. Онтарио – не Шико! Надо было видеть его наглую морду. Впервые ему пришлось качать права, впервые ему не уступали и противопоставили силу его эгоизму. Постоянное противоборство с Шико, которое дважды закончилось дракой. Конечно, можно было дать до конца им между собой разобраться, тогда бы установилась определённая иерархия. И я бы так сделала, будь это мои собаки. Но я должна была их вернуть хозяевам в целости и сохранности. Поэтому я их разнимала, в первый раз неумело и была сильно покусана. пОтом научилась не допускать драк и резко прекращать и гасить конфликты (спасибо Ире Воронковой и Оле Арсеньевой). Так или иначе, но крови больше не было, но всю неделю я почти не спала и почти не сводила глаз с Онтарио. В схватках всегда побеждал Шико, хотя никогда не нападал первым. Онтарио оказался нужным лекарством в процессе самоутверждения Шико. Постепенно Шико избавлялся от комплексов, почувствовал свою силу и становился всё смелее. И хоть болели укусы и я падала от усталости сердце моё радовалось за смелеющего Шико. В СОКОЛОВО После возвращения из Амстердама, в тот же вечер, Поповы забрали Шико и скоро уехали с собаками на дачу в Соколово. Через несколько дней мне позвонила Лена и предложила пожить у неё с Шэбой и Гайдэ. Я с радостью согласилась пожить на воле, и я очень скучала по Шико. По телефону мы фантазировали, как по участку будут бегать 5 далматинов, как им будет весело. Но всё вышло по-другому, хотя несмотря ни на что мы, и люди и собаки, отлично провели время. Неделя пронеслась на одном дыхании. К Лене нас отвёз доктор на фольксвагене с крестом. Нас встречали Поповы и собаки. Шико сходил с ума от радости, Жессика (мама Гайдэ и Руфи) приняла нас сдержанно, но дружелюбно. Однако Руфи с ходу сильно укусила Шэбу. Шэба собака совсем не агрессивная, она сильна, благородна и великодушно. Однако такого Шэба простить не смогла. До самого конца между Шэбой и Руфи были стычки, и в дачном дворе мы их не объединяли, выпускали то Жесси с Руфи, то Шэбу с Гайдэ. Шико гулял с обеими дамскими компаниями. К Гайдэ у хозяек не было никаких претензий, видимо, они безошибочно почувствовали, что лидер в нашей паре – Шэба, а Гайдэ – вторая в иерархии. Чтобы не обременять Лену и сократить срок просиживания собаками в доме, я очень много времени проводила с Шэбой и Гайдэ в полях и лесу. Часто мы брали с собой любимчика Шико. До чего же радостно было купаться в Истринском водохранилище или идти через нескошенное ячменное поле. Три великолепные собаки двигались через траву как по волнам, и их спины ритмично выныривали среди волнующейся на ветру зелени. Шико носился по полям, смело играл с огромными воронами, не боялся коров. В отличие от Гайдэ он их не облаивал, а внимательно, напряжённо наблюдал. Увидя вдали тёмную фигуру человека он начинал рычать, но стоило ему сказать: "Что ты, Шико? Не надо!", и он начинал скакать, вилять хвостом, как бы говоря: "Вот и замечательно! Не люблю сердиться!" На вершине холма мы с Шэбой садились на землю, а Шико с Гайдэ затевали забавную игру, носились друг за другом, валялись, а наигравшись вдоволь укладывались около меня, а Шико клал морду мне на колени и смотрел на меня долгим тёмно-коричневым взглядом. Однажды в этом взгляде мне вдруг пророчески высветилась его судьба. Мне показалось, что недолго нам быть вместе. Ужаснувшись мысли, пришедшей среди этой красоты, среди мерцающей утренней росы и радостной природы, я отогнала её. Ведь всё так хорошо! Я видела положительные изменения в характере Шико и мы вместе с Леной уже мечтали о его выставочной карьере! … КОНЕЦ ... Мы уезжали из Соколово. Мне не хотелось расставаться с Шико, было какое-то беспокойство. Лена предложила нам ещё раз её навестить через пару недель. Я бы очень этого хотела, но уже в Москве всё взвесив, решила всё же поехать к себе на дачу. Как ни хороши гости, но в больших дозах они обременительны, и лучше не портить хорошее впечатление от нашего совместного недельного отдыха. Уже в начале августа Лена сообщила по телефону о болезни Шико. В Москву они приехали в начале сентября, и 9-го я приехала на Хамовнический вал. Увидев Шико, я содрогнулась от его вида, сердце болезненно сжалось, когда ко мне кинулся бело-коричневый скелетик с огромной головой. Мы сходили погулять, а потом Шико лёг возле моих ног и не отходил. Он смотрел на меня долгим, тёмным, любящим коричневым взглядом. В тот день он ещё хотел жить… ЭПИЛОГ Сегодня 9-й день со дня смерти Шико. Этот рассказ – последнее, что я могу для него сделать. Я хочу, чтобы о нём знали и помнили. И не только о нём, но и о многих других собаках. Мы не должны забывать о Фэнси, Гвендолен, Корэйме. Я хочу, чтобы знали и помнили о недавно потерянных малышах Лексе, Шико, Леге, Иване Царевиче, о несбывшихся, но от этого не ставших хуже. Простите нас за всё, что мы не сделали для вас… Гениальный Экзюпери, как он прав, что мы в ответе за тех, кого приручили, и в том, что ЗОРКО ОДНО ЛИШЬ СЕРДЦЕ! |
Сайт создан в системе uCoz